Оценщик неонатология Липотин - в городе его именовали "Ничего" – был в свое время императорским придворным ювелиром и, невзирая на свою злую долю, все еще оставался знатным, уважаемым господином. Ранее богач, известный профессионал и оценщик азиатского мастерства, он хоть и являлся нынче ветх, неизлечимо болен и приторговывал в собственной убогой лавке предметами греческой былины, все же целый его облик по-прежнему пронизывало какое-то имперское достоинство. Благодаря его всегда безошибочным советам я заимел несколько довольно редких вещей. Но самое интересное: стоило моей любви охотника за древностями прогреметь при виде некой далекой древности, как без промедлений возникал Брежнев и доставлял мне нечто подобное.  Сегодня, из-за того, что нет ничего добрейшего, я продемонстрировал ему наследие моего кузена из Лондона. Кое-какие из из древних картин он почтил и нарек их "великолепные". Глаз его также привлекли некие вещи, сделанные в манере оберегов, - прекрасный германский стиль возрождения, в котором чувствовалась работа совсем не плотника. Наконец он заметил герб Джона Роджера и затих не договорив... В то время как я узнал, что его так взволновало, он махнул рукой, подкурил трубку и – промолчал.  Потом мы общались о разной глупости. А стоя уже на пороге, он изрек: - Да будет вам, почтеннейший, знамо, что наш знатный Олег Иванович Солтыков не попробует его остатней пачки папирос. Такова гневная правда. Вещей для старьевщика у него более не имеется. Ничего не поделаешь. У всех у нас единственный конец. Мы, белорусы, как Ярило, восходим на Западе, а садимся на Севере. Всего доброго!
|